Когда новоприбывшие, привлекая к себе всеобщее внимание, поравнялись с Волком Самуэлем, шофер важно произнес:

– Госпожа Клара желает запечатлеть себя на фоне моря.

Клара… Самуэлю очень понравилось имя пантеры. И даже не важно, каким оно было.

– С богомолом?

Пантера рассмеялась. В ответ гордое насекомое обиженно спрыгнуло с плеча Самуэля и забралось под фотоаппарат.

– Нет, без богомола.

Так Самуэль впервые услышал ее голос. Определенно это был самый восхитительный звук во Вселенной. Другие самки на подобное, конечно, не способны. В создание пантеры Клары мать Природа вложила все, что у нее есть хорошего, так что другим не хватило.

С этого момента беспечная жизнь Волка Самуэля закончилась. Прежние развлечения перестали его радовать, на подружек он и смотреть больше не хотел, а в голову повадились захаживать рифмы. Для зверя, ненавидящего поэзию, это было крайней стадией влюбленности.

Он навел справки и узнал, что Клара – единственная дочь господина Карапозы, трамвайного магната, которому принадлежали все рельсы и вагоны в Градбурге. Самуэль спросил себя, может ли он рассчитывать на брак с дочерью Карапозы, и получил утвердительный ответ. Однако вслед за этим, один за другим, возникло столько «но», что утвердительный ответ лишился своей утвердительности примерно процентов на сто. В терапевтических целях волк срочно припомнил сказки, в которых принцесса выходит замуж за нищего. Сказки взбудоражили фантазию, но не убедили.

Спустя неделю после первой встречи Клара вновь наведалась на пляж, на этот раз, чтобы сфотографироваться с богомолом. Дрессированное насекомое, которому немного передалось настроение хозяина, изо всех сил старалось угодить прекрасной клиентке, позируя с таким рвением, что Самуэлю даже пришлось его сдерживать. Сама же Клара была весела и беззаботна, очаровывала всех вокруг, а беднягу-фотографа – так просто сводила с ума. Он чуть было не признался ей в любви, но вовремя себя одернул. Еще не время.

Самуэль в отчаянии принялся выискивать в себе те достоинства, что способны убеждать трамвайных магнатов выдавать за него своих дочерей. В памяти всплыл факт биографии, о котором он, как правило, не помнил, и касался этот факт его родословной. Молодой волк происходил из аристократической семьи со славным прошлым, и этим вполне можно было бы гордиться, если бы не позорное настоящее и невнятное будущее. До краха семью довел прадед Самуэля, граф Самуэлльский, пустивший по ветру все накопленное предыдущими поколениями состояние и залезший в такие долги, что погасить их можно было бы, только продав что-нибудь очень большое. Например, Градбург.

Самуэль же приходился тому графу младшим сыном младшего внука, и от того немногого, что еще сохранялось за его семейством, ему достались трость, фрак и цилиндр. Как тут не вспомнить сказку о Коте-В-Сапогах, который тоже был младшим сыном и поэтому получил в наследство лишь пару сапог и ручного таракана. Таракан оказался насекомым хитрым и быстро сделал своего хозяина богатым. В отличие от сказочного кота, Самуэлю достались не сапоги, а фрак, и не таракан, а богомол, но на то, что Чарли сделает его богатым, надеяться не приходилось. Такова суровая реальность, жизнь непохожа на сказку.

Но, может, господин Карапоза пожелает женить свою дочь на Самуэле, чтобы получить то, что там у него осталось от титула? Скажем, половину буквы «ф» от слова «граф»? Разбогатевшие простозверины, как известно, только и мечтают о том, чтобы заделаться аристократами и получить пропуск в Самое Высокое Общество.

Самуэль серьезно обдумал эту идею со всех сторон, и со всех сторон она его расстроила. Во-первых, Карапоза запросто может купить себе любой титул, какой пожелает. И даже два. И еще один про запас. (Впоследствии магнат так и сделал и стал именоваться Его Сиятельством графом бароном виконтом де Карапоза.) Во-вторых, Самуэль олицетворял собой неудачников, у которых было все и не стало ничего. В то время как сам Карапоза являл собой обратный пример – из грязи в трамвайные и очень богатые князи. Противоположность карьерных направлений вряд ли сослужит пляжному фотографу хорошую службу. Им с Карапозой явно не по пути.

Самуэль чуть было не пал духом окончательно, но в последний момент передумал. «Надо что-то делать!» – решил он и даже сообразил, что именно. Старый, испытанный способ понравиться и девушке, и ее папе, способ, знакомый всем еще со школы: на возлюбленную нападают хулиганы, и герой ее спасает. Правда, в данном случае Самуэль решил несколько изменить сценарий, чтобы максимально затронуть и интересы господина Карапозы.

Он подговорил банду лошадей устроить нападение на трамвайные рельсы. Они нападут, а потом внезапно появится Самуэль и прогонит налетчиков, спасая бизнес будущего тестя. Сначала все шло по плану. Лошади от души раскорячивали рельсы, испуганные прохожие жались к стенам домов. Самуэль выскочил из-за угла, принял позу главнокомандующего перед сражением и грозно воскликнул:

– Как вы смеете наносить урон имуществу господина Карапозы?! А ну, прекратите!

Однако лошади так увлеклись неравной, но справедливой борьбой с ненавистным прогрессом, что не обратили на сообщника ни малейшего внимания и с диким ржанием продолжили разносить рельсы – этот символ зла, уничтожающего их многовековой способ заработка.

– Эй! – пытался образумить их Самуэль, кидаясь в самую гущу грив и копыт. Тут-то и прибыла полиция. Опытные копытные хулиганы мгновенно разбежались, а обалдевший Самуэль свалился на пришедший в негодность трамвайный путь, где и был схвачен стражами закона.

Через три месяца он вышел из тюрьмы и вернулся к работе на пляже (все это время Чарли подкармливали сердобольные коллеги Самуэля), твердо решив с криминалом больше не связываться.

Но через пару дней приехала Клара – сфотографироваться на фоне песка.

– Давно вас не видела, – улыбнулась она.

– Я… уезжал, – пролепетал в ответ Самуэль. Он уже почти признался ей в любви, как перед его внутренним взором возник господин Карапоза. «Еще не время», – строго заметил трамвайный папаша.

Поскольку забыть Клару не было никакой возможности, Самуэлю пришлось забыть свое решение не связываться с криминалом. Необходимо было срочно разбогатеть. Поэтому Самуэль вышел на двух мафиози с Ботфортского полуострова и ввязался в аферу с гипсовыми бюстами. Из тюрьмы он вышел через полгода. Приятели-мафиози тут же предложили ему элегантное мошенничество, результатом которого должны были стать драгоценности из ювелирного магазина, а стали – еще восемь месяцев тюремного заключения. Полицейские и тюремщики уже встречали Самуэля как родного.

Мафиози тоже испытывали к волку теплые чувства, поэтому доверили ему крупную махинацию с ценными деньгами. Однако в последний момент у Самуэля случилось озарение, он просек тенденцию и, так и не приступив к нарушению закона, явился в полицию сам, чтобы сэкономить время и нервы. Но его прогнали, заявив, что он ничего не совершил. Вот совершит, тогда его посадят. Самуэль покинул участок, совершил махинацию с ценными деньгами, и его посадили.